Я чувствовал, что Мованн хотел, но не решался задать какой-то вопрос. Тонкое чутье психолога подсказывало ему, что явились мы неспроста. Наш визит выпадал из привычных рамок. Как правило, если актера, добившегося признания, заинтересовало какое-то предложение, он прежде всего присылает своего импресарио для обсуждения условий.
— Люсия Меррер знает, что вы здесь?
Мы с Мов переглянулись.
— Нет, — ответила девушка. — У нас произошла ссора, и теперь мы живем в ее загородном доме в Моншове.
— Значит, поссорились? Однако вчера…
— Это семейные дела, — оборвала его Мов с чисто женской авторитарностью.
Мованн чувствовал, что ступает на скользкую дорожку.
— Итак, мое предложение вас заинтересовало, месье Теланк?
— Да, мне бы хотелось сделать что-нибудь значительное. Говорят, вам можно довериться с закрытыми глазами, потому что у вас развито чувство прекрасного и вы честный человек.
— Не доверяйте слухам. Это плохо во всех отношениях, — произнес он, едва сдерживая улыбку, и поспешил вернуться в столь любезную его сердцу стихию бизнеса.
— С кем вы сейчас? — живо спросил продюсер.
— С Мов Меррер.
Мованн расхохотался и уточнил не без легкого раздражения:
— Я хотел бы знать, кто ваш импресарио, — Бернем, Симура?
— У меня нет импресарио…
На лице продюсера мелькнуло удивление, но он быстро овладел собой и бесстрастным тоном продолжал:
— Следовательно, вы сами будете вести свои дела?
— Да.
— Сколько же вы хотите?
Я беспомощно посмотрел на Мов. Нам и в голову не приходило, что переговоры могут принять подобный оборот.
В конце концов Мованну стало нас просто-напросто жалко. В его холодных глазах мелькнул дружелюбный огонек. Мов, как можно небрежнее пожав плечами, сказала:
— Месье Мованн, вчера в восемь часов никто не дал бы за Мориса и трех франков, но к десяти часам он стоил тех денег, которые готов был выложить самый щедрый из продюсеров.
Я мысленно поблагодарил Мов за помощь. В некотором смысле ей было с кого брать пример. Хватка Люсии, видимо, перешла к ней по наследству.
Мованн с задумчивым видом помассировал себе щеки, затем достал из ящика стола коробку с египетскими сигаретами и, закурив, снял трубку зазвонившего телефона. Звонок был из Рима. Более десяти минут, казалось, совершенно забыв о нашем присутствии, продюсер обсуждал сложные и малопонятные мне вопросы, связанные с совместным франко-итальянским производством какого-то фильма. Во время его переговоров я бросал тревожные взгляды на Мов, Она выглядела абсолютно спокойной и уверенной в себе. Еле заметным движением ресниц дёвушка дала мне понять, что не стоит волноваться.
Наконец Мованн повесил трубку.
— Извините меня… Итак, на чем мы остановились?
Прикрыв глаза рукой, он сам себе ответил:
— Ах да, я собираюсь вам сделать следующее предложение. Если сценарий вас устроит, мы подпишем контракт на три миллиона, а затем за десять миллионов вы отдадите мне права на следующий фильм. Согласны?
Я не верил своим ушам. Три миллиона! Сумасшедшие деньги! Неужели я, девятнадцатилетний балбес, стою таких денег?!
Мованн по-своему истолковал мое замешательство.
— Дорогой Теланк, вы должны знать, что второй фильм всегда является огромным испытанием для актера. Он или закрепляет достигнутый в первом фильме успех, или его уничтожает. Третьего не дано. Таким образом, мы с вами как будто бросаем монетку, не зная, что выпадет: орел или решка.
— А вы уже знаете, о чем будет фильм? — вмешалась Мов.
Вместо ответа Мованн нажал на кнопку. Тотчас же вошла секретарша, по виду трудолюбивая старая дева.
— Мадмуазель Анн-Мари, у вас есть экземпляр сценария «Лошади спят стоя»?
— Да, месье.
— Принесите-ка его сюда.
Секретарша столь же стремительно исчезла.
— Сценарий уже готов, — заявил Мованн. — Он сделан по роману одного американца. Потрясающая вещица о проблеме наследственности. Отец одного парня был казнен за убийство. У парня разыгралось воображение, и он решил, что к нему от отца перешла склонность к убийству, и он в конце концов совершает подобное преступление, и затем только узнает, что его отец был невиновен. Очень увлекательно, вы согласны?
Он говорил с такой убежденностью, что я сразу же пришел от этой истории в восторг.
— Очень хорошо, я согласен…
Мованн удивился.
— Но вы сначала прочтите сценарий!
— В этом нет необходимости. Мне очень понравился сюжет, к тому же я полностью доверяю вашему вкусу.
Моя позиция постоянно ставила опытного киношника в тупик. Он привык иметь дело с финансовыми магнатами, кинозубрами, хитроумными импресарио и осторожными прокатчиками. Но никогда ему не доводилось говорить о столь серьезных вещах с двумя несведущими детьми. Я чувствовал, что он предпочел бы иметь дело с каким-нибудь дельцом-пронырой. Общение с нами приводило его в глубокое уныние, которое можно было прочесть на его выразительном лице.
— В таким случае я подготовлю контракт на тех условиях, о которых я вам только что сказал. Вы не могли бы зайти ко мне… — он принялся листать свой блокнот, — …скажем, в конце недели, если вас устроит?
— Да, конечно, только…
— Вы предпочитаете более поздний срок?
Мне было глубоко наплевать на контракт. Все, о чем я мечтал, — это немедленно получить деньги.
Вновь вмешалась Мов:
— Скажите, месье Мованн, а нельзя ли нам сегодня получить аванс?
— Вы испытываете затруднения в деньгах? — осторожно поинтересовался продюсер.
— Дело в том, что мы не хотим одалживаться у моей матери.
— Ах, вот в чем дело…
Как только появилась секретарша со сценарием, Мованн велел ей подготовить чек на пять тысяч франков в счет контракта.
— Не кроссируйте его, пожалуйста, — попросила Мов. — У нас нет счета в банке.
Мованн поднялся и, обойдя свой стол с шеренгой телефонов, остановился передо мной.
— Мой дорогой Теланк, вы самая странная звезда из всех, кого мне доводилось знать. Не в моих правилах вмешиваться в личную жизнь нанятых мной актеров, но я позволю себе выразить сожаление по поводу вашей… гм… ссоры с Люсией Меррер. Именно теперь у вас появится в ней особенно острая нужда.
Мы оба, Мов и я, залились краской. Чувствуя, что вторгся в запретную область, продюсер поспешно сменил тему:
— Коль скоро мы пришли к соглашению, позвольте вам сообщить, что съемки начнутся весьма скоро. На эту роль планировался Алекс Дидье, но он все еще не закончил работу в фильме Лоран-Дома. Мы до сих пор не подписали с ним контракт, так как задержка составляет уже двенадцать дней.
Мованн положил руку мне на плечо.
— Я, если быть честным, благодарю небеса за эту задержку, так как вы подходите на эту роль в тысячу раз больше. Кстати, фильм будет снимать Анри-Жорж.
Столь известное имя меня оглушило.
— Анри-Жорж!.. — зачарованно пролепетал я.
— Надеюсь, вы удовлетворены? Ну и отлично! Должен вам сказать, мой мальчик, вы явно родились под счастливой звездой!
От Мованна мы вышли, держась за руки. Мов несла сценарий, а я — чек. Оказавшись на улице, я спиной почувствовал чей-то взгляд и поднял голову. Высоко наверху, в окне, я увидел Мованна. Смущенный, я сделал жалкий жест рукой, на который тот не счел нужным ответить.
3
До начала съемок Анри-Жорж несколько раз приезжал к нам в Моншове. Это был низенький подвижный человечек, не способный ни минуты усидеть на месте. Казалось, он был постоянно чем-то озабочен. Эти визиты были похожи на снятие мерки портным. Мы вместе прочитали сценарий. Режиссер самым подробным образом объяснил мне суть моего героя и заверил, что я как нельзя лучше подхожу для этой роли.
В течение двух недель подготовительного периода мы ничего не слышали о Люсии. Я предпринял еще одну попытку ей дозвониться, но бдительность Феликса лишала меня всякого шанса. Видимо, актриса действительно вычеркнула нас из своей жизни. По правде говоря, я был бы этому только рад. Я ощущал себя в положении шантажируемого, который вздрагивает от каждого звонка в дверь. Думаю, именно этот страх толкал меня установить контакт с Люсией. Даже самый слабый человек предпочитает сделать шаг навстречу опасности, чем сидеть и дожидаться, когда грянет гром.
С Мов мы жили довольно странной жизнью, как два холостяка, ведущие общее хозяйство. Наша любовь окончательно стала чисто духовной. Мы даже перестали целоваться, хотя и продолжали спать в одной кровати, тесно прижавшись друг к другу, как два измученных страданиями беженца. В Париж за все это время мы ездили только три раза: для подписания контракта, на примерку костюмов и на фотопробы.
